Петр Ловыгин. Фантаст

Текст Мария РОМАКИНА

В детстве он мечтал быть продавцом арбузов или нищим и других альтернатив не признавал. Но жизнь распорядилась по-своему: Петр Ловыгин стал фотографом. Получив архитектурное образование, в скором времени сказал ему «гуд бай». Взял фотоаппарат и стал снимать. Хотя до сих пор надеется, что рано или поздно спроектирует какой-нибудь буксир или одноместный гараж. Снимает Петр около четырех месяцев в году, когда световой день долгий. Таких «фотографических сезонов» в жизни было уже три. «Солнце — это праздник. Наступает зима — думаю о будущих съемках, приходит май — включаю камеру». Фотографий, которые успевает сделать за четыре месяца, хватает, чтобы прожить год.

В современном мире снимки плодятся с такой скоростью, что фотографическое наводнение может произойти раньше, чем наступит глобальное потепление. За сто с лишним лет существования фотографии было сделано столько карточек, что не повториться — в сюжете ли, ракурсе ли — сложно. И с каждым днем все сложнее. Однако Петру Ловыгину удалось стать непохожим на других и выработать свой собственный фотографический почерк. Каждая его серия — отдельный мир.

«Упасть в любовь» — это история о двух людях, которые звонят из телефонных автоматов, катаются на велосипедах, приходят в библиотеку или на склад магазина, взбираются на песчаные горки, бегают по мосту. Всегда вместе. Но это не летопись их взаимодействия с окружающим миром, а фантазии, замешанные на абсурде. Ну, зачем, скажите, играть на флейте среди ниток на швейной фабрике? Зачем читать книгу, уткнувшись в спину любимой? Ответ — чтобы испытать особые ощущения. Испытывают их зрители, когда разглядывают результат, и герои, и сам фотограф — во время съемок. «Когда мы снимали "Упасть в любовь", я всегда был за кадром. Всегда замыкал наши передвижения с места на место, сидя на багажнике велосипеда жениха. Невеста ехала впереди, оставляя позади себя разинутые рты асфальтоукладчиков».

Серия «Jamaica» родилась из любви фотографа к двухминутной композиции Робертино Лоретти «Джамайка». От настоящей Ямайки в ней — лишь цвета флага. На самом-то деле все съемки велись в России, среди джунглей бетонных многоэтажек и гаражей, на разбитых дорогах или в траве за городом. Затем фотографии особым образом обрабатывались, «старились», приобретали цвет выгоревших, лежалых снимков. Именно такое сочетание общей «песчаной» тональности и врывающихся в нее пятен ярко-красного, сочного зеленого или загадочного индиго помогло имитировать банановый остров в Карибском море.

Проект «Такеши Китано и другие иконы» — размышление (или розыгрыш?) на тему «современная культура и массовое сознание». В наших головах сегодня и вправду часто сидят одни и те же, растиражированные самыми разными способами образы. Петр Ловыгин тиражирует мелькающие в СМИ лица — Саддама Хусейна, Юрия Гагарина, Такеши Китано. Не обязательно положительных персонажей, но тех, которые привлекли внимание фотографа.

«Если мои фотографии о чем-то и рассказывают, то о моих героях, которых я придумываю и отдаю миру, о моих личных симпатиях и интересах. Нравится мне Такеши Китано — я прихожу в простую школу, надеваю всем детям маски с его лицом и фотографирую их. Этой фотографией я, как минимум, добавлю интереса к нему и к его творчеству, не говоря уж о себе. И мне неважно — нужна ему еще слава и узнает ли он об этом вообще».

Петр Ловыгин — фотограф-провокатор, фотограф-фантаст. Фотограф-мечтатель и фотограф-ассоциация. Живет в Ярославле. Дважды участвовал в «Волжском биеннале» в Нижнем Новгороде, где со второй попытки серия «Jamaica» была отмечена среди пяти лучших работ. Дважды — в фестивале фотографии TerzoOcchio, первый из которых проводили в Италии, второй — в Японии. Этот фестиваль организуют итальянские фотографы Массимо Берсани и Стефано Бернардони. Однако Петр считает, что персональные выставки — как, например, показ проекта «Такеши Китано и другие иконы» в октябре 2007 г. в Музее Набокова в С.-Петербурге — позволяют фотографу раскрыться полнее. А полнее познакомиться с самим Петром Ловыгином можно лишь в жанре интервью.

— В ваших снимках много сюрреалистического. Как вы их придумываете? Что служит отправной точкой?
— Идеи серий и отдельных фотографий могут прийти в голову, например, во время созерцания чего-либо. Однажды в августе я поехал послушать в одиночестве грузинскую песню «Nana» у той самой церкви Покрова-на-Нерли. Только ради этого, ради нескольких минут преодолел сотни километров. Сидел на одном берегу, а церковь как будто плыла на другом. В такие моменты и приходят идеи — все очень просто. Самую лучшую свою работу можно придумать, пиная футбольный мяч о небо, но она никак не будет связана с футболом. Потом идеи в виде рисунков переносятся в блокнот. Выстраивается примерная картинка — как это должно выглядеть. Затем наступает реализация. Конечно, во время съемок все может сложиться по-разному, но изначальных эскизов и идей я стараюсь придерживаться.

— Документальной фотографией скучно заниматься?
— Свои фотографии я моделирую сам. Я хозяин в них. В документальной же фотографии находишься в определенных рамках реальности. К тому же, мне кажется, есть огромное количество людей, которые сделают эту работу лучше, чем я.

— Как же удалось нащупать свой стиль?
— Просто однажды я создал внутри себя особый мир, назвал его костарикой, зарегистрировал собственную страницу в «Живом журнале» с названием сostarica-soul. Наполнил этот мир придуманными героями, и с тех пор различными способами делаю все, чтобы костарика не стерлась с лица земли. В костарике поселились все герои моих фотографий — Волк-Изумрудное Сердце, Одномубогу, Мой Гениальный Пес, Такеши Китано. Поселилась любовь к жирафам, аккордеону, сыру маасдам, к церкви Покрова-на-Нерли…

— Какую фотографию больше любите — цветную или черно-белую? И почему?
— Глупо было бы серию «Jamaica», где цвета ямайского флага играют важную роль, снимать в черно-белом. Ориентироваться надо по ситуации: где-то есть такие цвета, что грех упускать, а где-то черно-белая съемка придаст такое благородство, с которым бы не справился цвет. Но в последнее время цвета в моих снимках все больше и больше.

— Реакция зрителей на фотографии может быть разной. От «боже, какое бесстыдство» до «прелесть, что за прелесть». От вспышки эйфории до атаки гнетущего пессимизма. Какой реакции ждете от зрителя? Ностальгии? Хотите эпатировать?
— Эпатировать моими фотографиями, наверное, крайне сложно. Ностальгии в них больше — и не только для зрителя, но и для меня. Смотришь по прошествии времени на ту или иную свою работу и понимаешь: хм, а ведь счастливее-то у меня ничего потом в жизни и не было… Был счастлив — и совсем не воспользовался этим. И, может, этого же хочется и для зрителя: затронуть в нем, в человеке, который не был рядом, какую-то струну, которая показывает созвучие между мной и ним. Получается, фотоаппарат должен быть не на уровне глаз, фотоаппарат должен быть на уровне сердца.

— На какую аудиторию сильнее всего воздействуют ваши работы?
— Конечно, среди моих зрителей большое количество молодежи. И основная масса — девушки. Но это и понятно, потому что помимо всего у моих фотографий есть одно важное качество — моя собственная молодость. Рано или поздно это уйдет, и останется что-то самое главное. Забавно, что то, что я делаю, очень нравится еще и людям пожилого возраста. Бывает, бабушки насмотрятся моих фотографий и, не зная, насколько ужасен мой характер, по наивности хотят выдать своих внучек за меня замуж.

— На заказ снимаете?
— Что касается работы на заказ, я делаю те или иные художественные съемки для журналов. В большинстве своем мне это интересно.

— Какими качествами должен обладать человек, чтобы стать фотографом?
— Наверное, не стремиться к этому. Зачем человеку становиться фотографом? Вот еще навыдумывали… Надо сохранять девственность своего взгляда. Как сказал один человек из прошлых веков, «почувствовать этот аромат — аромат отсутствия знаний». Но при этом человек должен обладать чутьем. Чувствовать что-то. Что то, что он снимает, — стоит снимать. Что это будет востребовано не только им. Мы все хотим, чтобы наши работы нравились, просто некоторые это скрывают и делают вид, как будто им все равно. Ну, и еще обладать везением. Оказываться в нужном месте в нужное время.

— Обрабатываете снимки в программе Photoshop или как-то по-другому? Для чего вмешиваетесь в фотоизображение?
— Я протираю свои снимки специальным магическим раствором, секрет которого я храню бережно и никому не рассказываю. Считаю, что если вмешательство извне добавляет фотографии эстетики, то почему не вмешаться?

— Кто ваши кумиры в фотографии? Или не в фотографии? У кого учились?
— Никогда не учился по чьим-то фотографиям. Может, это и нужно — но я как-то это обогнул. Совсем необязательно, чтоб человек, который тебя вдохновляет, был именно из мира фотографии. Я что-то черпаю из Ким Ки Дука, того же Такеши Китано, Гришковца, Бориса Гребенщикова, Эрленда Лу…

— Где вам проще снимать: в городе, где каждая выбоина на дороге знакома, или в путешествии, когда открываешь новые места и взгляд свежий?
— Дома снимать, безусловно, проще и комфортнее. Здесь можно снимать, а можно не снимать. В поездках же немного тяготит то, что такую возможность упускать нельзя. Как показывает жизнь, и Ямайку можно сфотографировать в русской деревне. А за границей первые несколько дней уходят на ориентирование: ты еще не понимаешь что здесь снимать, кого снимать… К тому же в последнее время меня гораздо больше увлекает делать какие-то литературные зарисовки во время путешествий. Вместе с фотографиями они прекрасно дополняют друг друга. Некоторые из фотографий без предыстории не будут, на мой взгляд, понятны. Они будут нравиться или не нравиться, но они не передадут до конца, что я сам лично переживал в тот момент. Эти истории хоть как-то можно рассказать на мастер-классах, все мои выставки сопровождаются выдержками из ЖЖ, так что я стараюсь не оставлять фотографии в одиночестве.

— Где Петр Ловыгин наиболее адекватен самому себе — в жизни, во время съемок, в самих фотографиях, на интернет-странице?
— О своей странице в ЖЖ я забочусь, как о женщине. Я там весь. Она вобрала в себя все от меня: речь, взгляд, нарциссизм, слух, пафос, самоиронию. И критику всего перечисленного на следующей же странице…

— Попробуйте сформулировать, что для вас фотография?
— Если бы я сидел в офисе какой-либо компании, я бы имел деньги, но не видел бы жизни. У меня есть Фотография, нет денег, но моей жизни можно завидовать. Она баснословна.

— Опишите свое состояние во время съемки.
— Чем дальше ты идешь в фотографии, чем больше твой авторитет — тем больше страха. Очень давит некий груз ответственности — нужно оправдать ожидания. Людей, которые ждут от тебя работ не хуже тех, что были. И прежде всего, свои собственные ожидания. Сам себе я самый серьезный критик. Но в этих страхах и в этих давлениях большой стимул двигаться дальше. Ну, а во всем остальном — полное счастье.
F&V

Дополнительная информация: http://lovigin.livejournal.com.